socks and angels

two shoes and bad champagne
an angel
with disparate socks

there is another daughter out there
who dances in and out of rooms
i'd like to ride her like a woman
she'd like to ride me like a fan

the match is over
but we still linger on
remembering bad quotes from songs and movies
for heavens sake when will your mind
take the piece
left in the refrigerator

there is a pigeon in my belly
and a song about a bee
i would like to bring you
presents baby
but you see i have no knees
i would like to sing you sonnets
i would love to hold you tight
but you can see
i have no arms
no mind

Zidane for Governor

This is the poet Vasiliy Roskov. I spent many happy nights with him will in St. Petersburg watching soccer. He is a fine poet, and I plan to translate his work. He is planning to translate my work. Although he has yet to reply to my last three emails. At the moment he may be in Italy.













This is myself with the poet Alexander Skidan. It may not appear so in this photo but the poet Alexander Skidan often times has the ability to resemble the philosopher Ludwig Wittgenstein; also someone told me once again that I look like Mark Bowling (the T-Rex singer). Skidan's poetry has been translated into English and is published by Ugly Duckling Presse. He is quite wonderful and was probably cheering for Italy.








This is the poet Eugene Ostashevsky and Sergei Gandlevsky. I show you this picture because of the position of their brows, because Ostashevsky is a ridiculously good poet, and Gandlevsky visited my communal apartment when I was a child and my father fixed his stereo. Gandlevsky is also one of the established patriarchs of Russian poetry.










This is Zidane in all his vengeful glory.















I would not be surprised if this young man were not elected senator in one of our fine red states.

brodsky walrus

Brodsky Walrus Waltz

(1) Non-circularity
brodsky is not a kind, because the feature that distinguishes members of the set is just that something be a member of the given set. Yet the items in the things might also be described as things
(2) Mind-independence
trotsky is not a kind, because the fact that the members figure in an example is just the result of his deciding that they should.

yesterday we drank pepper vodka and talked about the different varieties of incest
the day before that we locked our selves into a small bathroom and blew smoke into each others faces
the day before that i woke up to find naked boys in the kitchen
before that a friend of a friend gave birth -the day was warm, there was a light drizzle
and then there was a kiss somewhere near the trainstation and then a light farewell kiss at the station
there was the room with the green forest wallpaper
photos and cognac
walking walking and walking
paying -cops armless men women girls women girls people in the metro
there are many more
they all take something out of my bag or my jacket or my wallet (when i still had the wallet)
the camera the phone something about poetry and byron and translation and rhyme and brodsky and trotsky and jumping off bridges and climbing climbing climbing
reading reading reading
putting it together
picking and pickling
it art it aren't they
brodsky a walrus
you kiss too much
she waits somewhere near the edge of the bath
like a small child
naked and wrinkly lost in the water
there are things to be picked up
don't i have to give something away
are there not people who would rather be with me
but here i am

Sophia Petrovna

I have returned from Petersburg with a few thoughts. First, humanity is founded upon the number 4, not three or five or seven, but 4, 4 is the number that best fits this system. The rest of the thoughts aren't as interesting as they are cynical. I been writing a lot in Russian so the English part of my brain isn't function as well as it could be... And there is also all the drinking. Here is a story I wrote last week. It's in Russian. Maybe some day I will translate it. You should all read one of the philosophy blogs that I have links to. Find a problem, and think about how to solve it. What are the problems you are working on? Who are the people on your team? Who will win the world cup? Poor Brazil...Poor Argentina.

София Петровна

Дождь
Кто открывает зонт
Кто открывает банку gin tonic
Мне страшно
Черт возьми
Вечную жизнь
Я вашу вечную жизнь видел в гробу
О боже мой
Как тебе наверное скучно
Бедный пидор

Да ему не молится
Его жалеть надо

Ужас какой
Вечная жизнь
Представьте себе
Ах ах
Я тебя понимаю
Я тебе каждый день прощаю

Как только я написал этот стишок, зазвонил телефон. Квартира не моя.

Я, вообще, был в этом городе впервые. Приехал на международные

семинары по литературе. Не прошло и трёх дней, а я уже успел набраться

кое-каких впечатлений от коллег. Например, один итальянец, принимавший

участие в этих семинарах, познакомился в библиотеке с двумя парнями и привел

их к себе домой. Они прикрепили его наручниками к батарее и стали пытать –

требовали деньги, кредитки, ноутбук и.т.д. Шесть дней он пролежал в больнице,

врачи сказали, что ему ещё повезло, могло быть намного хуже.

Конечно, когда прозвонил телефон, я об этом не думал и легкомысленно поднял

трубку. Может быть, это Света?

- Алло.

- Где Виктор? - прозвучал строгий женский голос.

- Его нет.

- Что значит, нет? Куда он делся? Вы, вообще, кто?

- Я…то есть он, в Египет улетел.

- Что?!

- Он в Египте, - сказал я, понизив голос.

- Какого черта этот дурак делает в Египте!?

Я не хотел отвечать на этот вопрос.

- А ты кто такой?– спросила женщина после недолгого молчания.

- Я? Петя. Петя Голуб. Я с ним через двоюродного брата знаком.

Он сказал, что я…

- Когда он уехал? – перебила меня женщина.

- 16 июня.

- И давно ты тут живёшь, Петя Голуб?

- С пятницы, - сказал я. Хотя это была неправда - я приехал в воскресение,

но от волнения ошибся.

- И зачем ты приехал?

- Я приехал из Москвы на летние семинары по литературе.

- Что ты делаешь в этой квартире, Петя Голуб? – раздраженным голосом

спросила женщина?

Я разволновался ещё сильнее. Она говорила мне «ты» и все время

называла по имени. «Вот так: написал кощунственной стишок,

а теперь тебя будут наказывать», - подумал я.

- Слушай, Петя Голуб, - опять заговорила женщина, - это моя квартира,

и 25-ого числа Виктор должен заплатить мне восемь тысяч.

«Витя вернется только в июле», - чуть не сказал я.

- Мне нужны деньги сейчас.

Было 23-е.

- Сейчас я приеду.

«Начинается», - подумал я. Я уже представил, как меня прицепляют

к батарее, греют утюгом – вот он стоит на подоконнике. Если они придут

вдвоём, один включит футбол, пока другой будет разбираться со мной.

Поначалу с ними, наверное, будет и женщина, она даст пару указаний и

уйдет, оставив меня в обществе своих коллег.

- Сколько вы хотите? – спросил я.

- Сколько есть?

У меня было три тысячи.

– Две тысячи, - ответил я.

После паузы она сказала: - Хорошо, я приеду через полтора часа.

Никуда не уходите. Какой код на двери?

- 407, - ответил я почти шепотом.

- Хорошо, я приеду через полтора часа, ждите, - сказала она и повесила

трубку.

«Fuck, может, я успею собрать все вещи уехать в гостиницу. Хватит ли у

меня денег на десять дней в гостинице? Может, проще поехать на вокзал

и купить билет в Москву?»

Я выпил банку джин-тоника, пятьдесят граммов водки и выкурил три сигареты.

Было 10:30 вечера. Женщина звонила в 10:15. Стишок я написал в 9:45, когда

пришел домой. Я уже второй день практически ничего не ел. Я не нарочно,

просто так получилось – денег хватало только на выпивку. Я стоял, курил

сигарету и вдруг ощутил себя очень уставшим. Я едва успел положить

сигарету в пепельницу и рухнул лицом вниз на диван, но тут же вскочил от

резкого неприятного звука. Подхожу к окну: мальчишки бьют бутылки о

мусорный бак. На часах 11:00. Значит, ещё сорок пять минут… Бандиты очень пунктуальные люди. Почему-то я был в этом уверен. Еще пятьдесят граммов,

и в такую жару. Я засунул ноутбук под диван, а кредитную карточку под обертку шоколадки «Алёнка». А потом задумался: «А если им захочется шоколада?

Любят ли бандиты шоколад? Они чем-то похожи на детей, а дети любят шоколад,

значит, и бандиты тоже. Наверное». Я вытащил карточку из Алёнки и бросил ее

за шкаф. Оба фотоаппарата и две тысячи рублей я положил на тумбочке

в прихожей. Может, они будут довольны и этим, и оставят меня в покое.

11:15

- Нет, - подумал я, - так нельзя.

Я взял книжку, сигареты, ключ и вышел. Сел на скамейку рядом с

подъездом и решил встретить своих гостей во дворе, при людях. По

двору ходили бабушки с маленькими собачками, на балконах стояли

мужчины и курили.

- Интересно, - подумал я, - как отреагируют все эти люди, если я закричу

«режут» или «грабят». Лучше всего кричать «пожар».

Из подъезда вышла красивая девушка в коротком коричневом платье.

На пять секунд я забыл, зачем я сижу на скамейке. Пять секунд я радовался

жизни. Подъехала новенькая Toyota Celica. Девушку увезли. Пошёл дождь.

Женщина с зонтом прошла мимо меня, осмотрев подозрительным взглядом,

и вошла в подъезд. Я подождал с полминуты и пошел за ней. Ее нигде не было.

Я поднялся к себе. Никого.

- Может, я всё это придумал, - подумал я, - я же фактически ничего

не ел два дня.

Фотоаппараты лежали на тумбочке, значит, звонок всё-таки был. Я снова

спустился вниз. Почти 00:00. В подъезд вошла женщина с двумя

накачанными мужиками.

- Опаздывают, - подумал я.

Они двинулись вверх по лестнице, а я сел обратно на свою скамейку.

- Ничего-ничего, - утешал я себя, - две тысячи, два фотоаппарата,

хоть дешевые, зато новые. Они, все равно, не разбираются. Они как сороки,

им, главное, чтоб блестело. А если у них нет ключа? Тогда точно будут бить.

00:05

К подъезду подошла женщина в фиолетовом деловом костюме и изношенных

желтых туфлях. Она долго не могла справиться с кодом и тихо ругалась.

Я вошёл следом. Она остановилась у почтовых ящиков на первом этаже и

открыла Витин почтовый ящик. На нее посыпалась почта. Я стоял и смотрел

на нее, но она не обращала на меня малейшего внимания.

- Черт, – произнесла женщина.

Я поднялся на свой этаж и ждал. Через пять минут я спустился обратно.

Она все еще перебирала почту.

- Вы случайно не к Вите? – спросил я.

Она подняла голову и долго смотрела на меня. Желтый свет над почтовыми

ящиками маскировал ее взгляд, я не мог понять, о чём она думает.

- Пойдем, - наконец, сказала она.

Мы поднялись наверх, дверь была открыта.

- Почему дверь не закрыли?

-Это я… я же вышел за вами.

- Дверь надо закрывать, молодой человек.

В квартире было довольно темно - свет шёл из окон и экрана Витиного

компьютера (Витин компьютер я не прятал). Она попыталась включить свет.

- Не работает, - сказал я.

- Он не заплатил за электричество, - сказала она.

Я посмотрел на компьютер.

– Лампочка перегорела, - сказал я.

- И вы не могли ее поменять?

Она прошла на кухню, где было больше света. Я закрыл дверь.

Ощущение было очень странное. У меня возникло подозрение, что это

вовсе не та женщина, с которой я говорил по телефону. Эта говорила со

мной на «вы» и почему-то считала, что я должен менять лампочки. Когда

я в первый раз вошел в Витину квартиру мне тоже было немножко неприятно.

Туалетный бачок не работал – я заливал его из ведра. В комнате едва

хватало место для дивана, тумбочки и шкафа. Одна дверца шкафа еле

держалась, а вторая была сорвана и стояла у стены. Сам шкаф был набит

всяким хламом. Он напоминал археологические раскопки. Нижний слой

состоял из компакт-дисков и разнообразных журналов, потом шел слой

одежды: штаны, рубашки; на самом верху лежала коробка с инструментами.

В ванной нескончаемо текла вода, а когда я первый раз попробовал включить

свет, меня ударило током, и после этого я свет в ванной не включал. Холодильник

тоже не работал – в нем стояли только спиртные напитки. В квартире было

три помещения (ванная с туалетом, кухня и комната), и в каждом был свой

особенный запах: из ванной шел запах человеческих отходов, из-под раковины

воняло какой-то тухлятиной (кажется, в стенке сдохла мышь), в комнате

стоял аромат грязного белья. Все это собиралось у порога и создавало

точную границу.

Я пошел на кухню. Она стояла над разложенной почтой и курила, видимо,

мои сигареты. Не поднимая на меня взгляда, она сказала:

- Ну, Петя Голуб, для начала разрешите мне извиниться. Я думала, что у

такого человека друзья могут быть только подонки, а ты не подонок, я в

этом разбираюсь.

- В подонках?

- Да. Вот моя подруга, которая дружит с Виктором, ни черта не разбирается.

Она мне рекомендовала его как «хорошего парня». А разве хороший человек

так живет?

Она открыла духовку - там лежал вибратор.

- Этого я не видел, - сказал я, чуть не споткнувшись о стул.

- Да, - сказала женщина, - допустим. Вы знаете, когда он должен вернутся?

- Можно на «ты». Второго июля.

- Хорошо Петя. Когда он вернется, сообщите ему, чтобы к пятнадцатому

июля его здесь не было.

- Ага, - сказал я и тупо посмотрел ей в лицо.

- А сколько тебе лет, Петя Голуб?

- Двадцать четыре. А вам сколько?

- Мне? – она задумчиво посмотрела в потолок. – Мне тоже двадцать четыре,

и ты ко мне тоже можешь обращаться на «ты». Хочешь выпить?

Я кивнул и подумал: «Да, такой никаких помощников не надо. Такая,

сама все утащит, если захочет».

- Ты меня не бойся, зайка, я тебя не съем. Я и так сыта. Просто этот

кретин мне уже второй месяц не платит и трубку не берет.

«А я, дурак, беру», - подумал я.

Она вытащила бутылку водки из холодильника и налила в грязные

кружки на столе.

- Ну что, Петя Голуб, за приятную встречу. – Она выпила одним глотком.

Приблизительно семьдесят граммов.

«Да, - подумал я, - женщина образованная, ничего не скажешь».

- У меня к тебе предложение.

Я выпил.

- Я твоих денег не хочу. Время уже позднее, мосты развели, можно у

тебя переночевать?

- Если я вас правильно понял, это ваша квартира.

- Ну, не грузи. Просто скажи: да или нет.

- Я… вы…ты - Я чувствовал себя неловко и сел на стул. – Мне надо

что-нибудь съесть, - пробормотал я.

Она открыла сумочку и вытащила два яйца вкрутую и йогурт.

- Вот. Ешь. А я пойду помоюсь.

- Горячей воды нет.

- Газ надо включить, - откликнулась она уже из ванной.

Я слышал, как льется вода.

- Кстати, - прокричала она, - Меня зовут София, София Петровна,

Очакова.


С-Петербург

28.06.06